Это означает, что в качестве главной жизненной ценности абстрактную истину заменила коммуникация, сама прагматика общения. Вот здесь и вступает в свои права “Дао-Дэ цзин”, написанный Лао-цзы. Ибо эта книга последовательно отвергает столь характерное для западной мысли интеллектуалистское, умозрительное понимание реальности и призывает вернуться к непосредственному восприятию жизни и жить ее первозданной мощью, а следовательно – жить в радостной сообщительности с другими. Ведь в первичном, чистом восприятии мира еще нет ни моего “я”, ни внешних вещей, а только “одно тело” бытия, прикровенно-анонимное “мы”. Оттого же восточная мысль всегда понимала свободу как освобождение от бремени собственного существования.

Жизнь несводима к ее биологической данности. Она охватывает и “вечно иное”, и саму смерть. Хитрость даосского мудреца зиждится на том, что жизнь в своем истоке не отделена от духа. Стать проще и естественнее – значит стать и мудрее, и… сильнее. Западные ученые слишком долго искали в наследии Лао-цзы разного рода идеализм, материализм и прочие абстрактные “измы”, тогда как книга великого даосса учит открывать нечто гораздо большее: жизнь в ее первозданной свободе и не столько управляет мир, сколько на-правляет мировое движение неисчерпаемом изобилии. Лао-цзы противопоставляет индивидуальному “я”, которое много “думает”, порождая ложь и пороки, собственное “тело”, которое просто живет. Для описания опыта реального “проживания жизни” он пользуется рядом специальных терминов, таких как “мельчайшее” (вэй), “утонченное” (мяо), “сокровенное” (сюань), “семя” (цзин) и др. Эти понятия не имеют предметного содержания, они в действительности указывают на модусы жизненной сообщительности. Соответственно, реальность для Лао-цзы есть не бытие, а событие, чистая временность: бесконечное саморазличие, неизменная изменчивость. Пребывать в этой реальности – значит быть “прежде вещей”, предвосхищать все происходящее и, следовательно, быть в безопасности и иметь успех (именно: всегда успевать).

Справка
Новое русское издание “Дао-Дэ цзина” в переводе известного китаеведа Владимира Малявина – это самый полный на сегодняшний день академический перевод главного даосского канона. Перевод учитывает новейшие достижения науки в исследовании “Дао-Дэ цзина”, а также параллельные списки памятника из Мавандуя (название места археологических раскопок в Чанша), снабжен подробнейшими построчными примечаниями к тексту, парафразом отдельных глав, общирной подборкой китайских комментариев, детальной вступительной статьей, словарем основных терминов и даже очерком иконографии Лао-цзы. В книге также содержится полный перевод древних текстов Лао-цзы из погребения в Годяне (на месте столицы древнего царства Чу) и перевод обнаруженного там же древнейшего даосского сочинения на метафизические темы.

Секрет Лао-цзы – необыкновенная духовная чувствительность, позволяющая упреждать все внешние угрозы. Истинные наследники древнего даоса – мастера боевых искусств в Китае, которые умели уклоняться от летящих пуль. Пуля летит хоть и быстро, но все же по фиксированной траектории, а свободный дух способен изменяться как угодно в самый малый промежуток времени. Впрочем, слово “уклоняться” не совсем точно. В континууме Пути как чистой временности еще никого и ничего нет, а есть только “грядущее”, векторы виртуальных сил.

В чем же, согласно Лао-цзы и даосской традиции, состоит предназначение человека? В том, чтобы “завершать работу Неба”. Это значит: относиться к миру как целому, практиковаться в беспредметной практике, жить “недеянием” и учиться… забытью. “Великий резчик, говорит Лао-цзы, ничего не разрезает”. Речь идет, по сути, о способности человека к творческому преображению действительности. Например, он может увидеть в узоре на камне прекрасный пейзаж. Здесь, между прочим, кроется вся тонкость китайского миропонимания с его любовью к церемонности, обманным приемам, подделкам и проч. И заметим, что человек в своей “человечески-небесной работе” не насилует природу, не старается переделать мир. Он следует естественному ходу событий, что вовсе не означает пассивности и бездействия. Напротив, умея предвосхитить все явления, он упреждает события и при этом в каждый момент возвращается к истоку жизни. Он “движется наоборот” и потому способен, как мудрый стратег в китайской традиции, “выйти позже, а придти раньше других”. Ведь он действует по матрице бытия (символизируемой в Китае, в частности, эмблемой Великого Предела), которая всегда уже задана опыту и мысли. В 65 гл. “Дао-Дэ цзина”, согласно моему новому переводу, об этой истине сказано несколько витиевато, но на самом деле точно:
“Милуй других обратным ходом.
Тогда достигнешь Великого Пособления”.
“Великое Пособление” – это абсолютное, и абсолютно нравственное, действие которое предстает как не-действие. Так что даосская мудрость не так проста, как может показаться на первый взгляд.

Из сказанного ясно, что даосскому мудрецу совершенно чуждо насилие. Он “развязывает все узлы прежде, чем они завяжутся”. Он не столько управляет миром, сколько на-правляет его движение. Он “пособляет” всякому природному действию, “восполняет” всякое существование и “соединяется” со всеми в “безымянной цельности” мирового события. Очень ценные наставления в наше время распада публичной общественности и утраты самой идеи общества.

Разобраться в этих, прямо скажем, не очень привычных, но очень важных для современного мира советах поможет новое издание “Дао-Дэ цзина”.

Источник: http://www.chinapro.ru