Именно так следует расценивать многочисленные призывы экономистов и политиков к созданию некоего наднационального центра координации мировой макроэкономической политики. Такие идеи высказывали, например, канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Николя Саркози на международном симпозиуме в Париже 8 января 2009 г.. Создать подобный центр можно либо на основе уже существующих институтов, прежде всего МВФ, либо посредством образования принципиально новых глобальных финансовых регуляторов.

Действительно, в ходе Антикризисного саммита G-20 в Лондоне в апреле 2009 г. было принято решение повысить значимость МВФ в качестве мирового финансового регулятора и резко увеличить его кредитные ресурсы – с приблизительно $250 млрд до рекордных $750 млрд. А во время саммита G-20 в Питтсбурге в сентябре того же г. вопросам деятельности, дополнительного финансирования и реформы МВФ были посвящены сразу несколько пунктов повестки дня. Оправданна ли столь высокая ставка на МВФ? Может ли эта организация, созданная более 60 лет назад, адекватно решать проблемы наднационального регулирования современной глобальной экономики? А главное, сможет ли МВФ справедливо отражать интересы новых глобальных экономических лидеров – прежде всего Китая, а также других стран BRIC – Бразилии, Индии и России?

Запутанная формула
Короткий ответ прост: «это параметры, позволяющие богатым странам иметь более высокую квоту в МВФ», как считает главный экономист Центра экономических и политических исследований Хосе Антонио Кордеро. Более точный, технический смысл этих переменных таков: под «открытостью экономики» и «изменчивостью» МВФ подразумевает довольно запутанные расчеты торговых и капитальных потоков и международной инвестиционной позиции государства. Открытость рассчитывается как сумма экспорта товаров и услуг, импорта товаров и услуг, доходов, полученных от инвестиций за рубежом, доходов от инвестиций, выплаченных за рубеж, денежных трансферов, переведенных за рубеж и полученных из-за рубежа. Изменчивость – как среднее квадратическое отклонение за пятилетний период суммы следующих параметров: экспорта товаров и услуг, доходов, полученных от инвестиций за рубежом, денежных трансферов, полученных из-за рубежа, и притока иностранного капитала в страну.

Живое финансовое ископаемое

Изменения, произошедшие в мировой экономике и политике за последние несколько десятилетий, фактически игнорируются МВФ. «Система управления МВФ куда больше соответствует 1944 г., то есть времени основания этой организации, чем сег.няшним реалиям» – отмечается в докладе американского Центра экономических и политических исследований. Что касается доли голосов в МВФ, то здесь значительных изменений не планируется. В том же докладе говорится: «Так как для принятия важных решений в МВФ требуется квалифицированное большинство в 85% голосов, США со своими 16,77% голосов обладают фактическим правом вето, в том числе и касательно вопросов реформы самого МВФ. Но что еще более важно, так это то, что США вместе с другими развитыми странами обладают большинством голосов в МВФ. За последние 65 лет страны Европы и другие богатые страны всегда голосовали солидарно с США».

Получается, что несмотря на свой международный статус, МВФ фактически управляется развитыми странами (прежде всего США, Европой и Японией), а доля голосов развивающихся и бедных стран незначительна. Директором – распорядителем МВФ традиционно выбирается европеец – сейчас это француз Доминик Стросс-Кан, а его первым заместителем всегда становится американец (сейчас это Джон Липски). Принятие решений в фонде обусловлено системой квот, почти точно соответствующих количеству голосов. Распределение голосов государств – членов МВФ является ярким примером экономического анахронизма, оно давно уже не отражает реальный экономический status quo. Так, например, США имеют 16,77% голосов в МВФ при доле ВВП по паритету покупательной способности (ППС) в мировом ВВП в 20%, Великобритания – 4,85% (доля в мировом ВВП всего 3,1%), а Китай – лишь 3,66% голосов (при доле в мировом ВВП в 12,1%). Столь же слабое представительство в МВФ имеют и другие страны BRIC. Так, у Индии 1,89% голосов (доля в мировом ВВП – 4,9%), у Бразилии – 1,38% (доля в мировом ВВП – 2,9%), у России – 2,69% (доля в мировом ВВП – 3,3%). Этот дисбаланс еще и постоянно увеличивается с учетом тенденции все большего усиления экономической мощи стран BRIC (см. график с прогнозом ВВП на 2014 г.). «Пока МВФ не изменит систему своего управления в сторону большего участия развивающихся стран, его легитимность в качестве глобального финансового регулятора будет оставаться под сомнением», – считает эксперт Brookings Institution Ральф Брайант.

Медленные реформы

Однако МВФ, столь скорый на реформы в подопечных экономиках, не спешит реформировать самого себя. Жалобы развивающихся стран на очевидную несправедливость системы представительства и принятия решений в фонде раздавались на протяжении десятилетий и до кризиса, но все они возымели лишь незначительный эффект. После 12 лет обсуждений и переговоров МВФ на встрече в Сингапуре в 2006 г. все-таки пошел на частичный пересмотр квот. В ходе первого раунда сингапурских реформ доля голосов США была снижена с 17 до 16,77%, а доля голосов Китая повышена с 2,9 до 3,66%. Остальные изменения оказались еще менее существенными – развитые страны практически не потеряли своих долей. Гора родила мышь.

Не сильно изменилась и формула расчета квот. Она хоть и несколько упростилась, но все же осталась сложной для понимания и статистически непрозрачной. Сейчас квота рассчитывается как взвешенное среднее из ВВП (с весом в 50%), открытости экономики (с весом в 30%), экономической изменчивости (с весом в 15%) и международных резервов (с весом в 5%), помноженные на коэффициент сжатия К (0,95). При этом ВВП считается как микс ВВП по текущим рыночным валютным курсам (с весом 60%) и ВВП по ППС (с весом 40%), что, разумеется, снижает доли развивающихся стран с недооцененными валютами. Но что же означают таинственные «открытость экономики» и «экономическая изменчивость» (Openness и Variability)?

Сложности в этих расчетах признает и сам фонд. Так, в докладе МВФ A New Quota Formula – Additional Considerations, Statistical Appendix, and Statement by the Managing Director подтверждается, что более-менее точные данные по международной инвестиционной позиции государства удается получить только по 85 странам, то есть меньше чем по половине членов МВФ. Объясняется это тем, что статистически достоверная информация в МВФ поступает только от развитых стран, входящих в ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), плюс от крупных развивающихся стран. Однако МВФ не спешит выбрасывать из формулы эти туманные переменные, ведь именно благ.ря им можно добиться более высокой квоты стран Запада. «Существующая формула расчета квоты однозначно выг.на для богатых государств. Особенно от нее выигрывают различные финансовые центры, вроде Великобритании или Люксембурга, за счет раздутого относительно размера экономики параметра “экономической открытости”», – считает Кордеро. Кроме того, при нынешней технике расчета неважно, имеет ли страна торговый дефицит или профицит, – учитывается вся сумма торговых потоков. Получается, что страны с большими торговыми дефицитами могут получить большую сумму по этому параметру формулы, чем страны с большим торговым профицитом – такие как, например, Китай!

В ходе дискуссий по реформе МВФ неоднократно предлагалось добавить в формулу расчета квот переменную, отвечающую за численность населения. Население развивающихся стран составляет около 86% мирового, в то время как этот же показатель в развитых странах составляет всего 14%. Китай как самая многонаселенная страна мира (более 1,3 млрд человек) существенно выиграл бы от этого изменения, повысив свое представительство в управлении фондом. Какой тогда была бы доля КНР, зависело бы от конкретного веса параметра, отвечающего за численность населения, но в любом случае этот фактор увеличил бы его долю, равно как и других многонаселенных стран – Индии, Индонезии, Бангладеш и т.д. Однако это предложение было отвергнуто. Не находит поддержки и самая простая и относительно статистически прозрачная формула, в которой доля голосов в МВФ соответствует доле ВВП по ППС в мировом ВВП. В случае принятия этой формулы пришлось бы резко снизить доли многих развитых стран и существенно повысить доли развивающихся. Китай в таком случае как вторая в мире экономика по объему ВВП по ППС после США имел бы соответствующую долю голосов в МВФ – около 12%. Но пока доминирующие в МВФ богатые страны не собираются делиться с новыми экономическими лидерами своей многолетней властью.

Быстрые деньги

Но зато с радостью готовы принять их деньги. Так, фонд полагает, что достигнутой после лондонского саммита планки в $750 млрд для МВФ уже недостаточно! На сентябрьской ежег.ной конференции МВФ в Стамбуле Стросс-Кан объявил новую цель – $1 трлн (и это притом что пострадавшим от кризиса странам МВФ на данный момент выделено кредитов менее чем на $100 млрд). При этом рекапитализация МВФ на $500 млрд, которая состоялась после соответствующего решения в Лондоне, проходила таким образом, что страны, пополняющие кредитные ресурсы МВФ, заключали с ним двусторонние соглашения и не увеличивали свою квоту. Китай подписал с фондом в сентябре 2009 г. соглашение о покупке новых долговых обязательств (облигаций) МВФ на сумму в $50 млрд (бόльшие суммы МВФ предоставили только США и Япония, а другие страны BRIC – Индия, Россия и Бразилия – согласились пополнить резервы МВФ лишь на $10 млрд каждая), но это никак не увеличило его весьма скромную квоту в фонде. И рассчитывать на изменение этой несправедливой ситуации в ближайшее время не стоит. На той же конференции в Стамбуле Стросс-Кан заявил о необходимости дальнейших реформ системы квот, однако озвученная им цифра совокупного изменения квот для стран-участников в 5% показывает, что чиновники МВФ далеки от мысли об оперативном избавлении от дисбалансов.

Анахронизмы в структуре МВФ отнюдь не ограничиваются системой управления фондом. Так, например, расчет корзины валют, входящих в состав резервного и платежного средств МВФ, так называемых Специальных прав заимствования – СДР (Special Drawing Rights, SDR), также больше соответствует реалиям прошлого века, чем сег.няшнему дню. Сейчас корзина формируется из четырех валют: доллара США (с весом в 44%), евро (34%), японской иены (11%) и британского фунта стерлингов (11%). Разумеется, подобное распределение весов в корзине не отражает резервного потенциала валют развивающихся стран, прежде всего Китая и других стран BRIC. 23 марта 2009 г. в своей речи «Реформа международной финансовой системы» глава Народного банка Китая и член Совета управляющих МВФ от Китая Чжоу Сяочуань заявил, что «корзина валют, образующая основу формирования стоимости СДР, должна быть расширена и включать валюты всех крупных экономик, с использованием (может быть) ВВП как веса валюты в корзине». Кроме того, глава китайского центробанка призвал МВФ расширить использование СДР и сделать первые шаги к созданию «наднациональной резервной валюты» на основе СДР, которая смогла бы в перспективе потеснить американский доллар. Добавление в корзину для расчета СДР китайского юаня и других валют стран BRIC – индийской рупии, бразильского реала и российского рубля – было бы реальным шагом на пути к созданию новой резервной валюты, считает директор американской инвестиционной компании Radiant Asset Management Дэвид Росс. Сложно не согласиться с этой точкой зрения, особенно учитывая сомнения экономистов в стабильности американского доллара из-за быстро растущей внешней задолженности США и не особо радостных среднесрочных перспектив американской экономики. Однако МВФ и в этом вопросе предпочитает не торопиться, проявляя завидную прыть лишь в сборе денег от стран-кредиторов.

Региональные альтернативы

Если давно назревшие реформы МВФ и дальше будут затягиваться, Китаю и другим странам, непропорционально представленным в структуре управления фондом, стоит рассчитывать на создание региональных наднациональных финансовых регуляторов, могущих выполнять функции МВФ. Определенные успехи в этом деле уже имеются. Будучи неудовлетворенными политикой МВФ во время азиатского кризиса 1997–1998 г.ов министры финансов восточно-азиатских стран АСЕАН+3 (Китай, Япония, Южная Корея) собрались в мае 2000 г. в таиландском городе Чиангмай и дали старт процессу создания собственного регионального аналога МВФ (Инициатива Чиангмай – Chiang Mai Initiative, CMI). На начальном этапе работа CMI базировалась на системе двусторонних кредитных соглашений – своп-линий (Bilateral Swap Arrangements, BSAs).

В мае 2007 г. на встрече министров финансов АСЕАН+3 в Киото было решено перейти к более продвинутой системе многосторонних кредитных соглашений (Chiang Mai Initiative Multilateralised, CMIM), на основании которой страна-участник в случае необходимости смогла бы получить кредит из общего пула ресурсов всех стран – членов CMIM. Как отмечается в докладе Oxford Analytica – Аsia: Governments opt for self-help over IMF support, – такое расширение функций CMIM приближает его к стандартам деятельности МВФ. Не испытывает CMIM и недостатка в средствах – к началу 2010 г. странами-участниками планируется довести резервы до $120 млрд. Разумеется, пока говорить об успехе CMIM рано, но в перспективе этот наднациональный финансовый регулятор, в котором одну из ведущих ролей играет Китай, вполне смог бы составить конкуренцию МВФ. Во всяком случае, по мнению экспертов Oxford Analytica, хотя бы на региональном уровне, так как CMIM в качестве регионального аналога МВФ более осведомлен в отношении локальных особенностей финансовой системы и при необходимости сможет быть более оперативен и точен при оказании помощи и осуществлении программ оздоровления экономики среди стран АСЕАН+3.

Источник: http://www.chinapro.ru