Речь идет о «городах-воротах третьего мира» (gate city). Это города, которые сформировались еще на первой волне глобализации (конец XIX – начало XX веков), то есть еще в колониальную эпоху, и являлись основными пунктами не только прямой экономической экспансии западных держав, но и локусами, где происходило интенсивное размывание местных традиционных экономических социальных укладов, а вместе с этим и культурных кластеров – программной настройки традиционных обществ. При чем данные процессы, выраженные в наиболее концентрированном виде в «городах воротах», достаточно быстро расползаются за пределы их административных границ и в большей или меньшей степени распространяются на другие регионы стран-объектов, постепенно затрагивая все сферы их материальной и духовной культуры.

Таковы нигерийский Лагос, ивуарийский Абиджан, Сайгон (Хошимин) во Вьетнаме, индийские Бомбей, Калькутта и Мадрас, Джакарта в Индонезии, агломерация Сан-Паулу-Сантос в Бразилии и многие другие. В Китае к таким образованиям относятся в первую очередь приморские мегаполисы (Тяньцзинь, Гуанчжоу и, разумеется, Шанхай). Частично, с некоторыми оговорками, туда же можно отнести столичный Пекин и ключевой индустриальный и транспортный центр юга – Нанкин.

Во всех без исключения случаях эти явления неизменно сопровождались не только мощными социальными потрясениями, но и кризисами в системе морально-этических представлений. Наряду с проблемами внешнего характера (чудовищное имущественное расслоение, высокий уровень преступности, неблагоприятная экологическая остановка) «города-ворота третьего мира» порождают особый, весьма убогий тип личности, у которого нравственные установки старой культуры уже основательно разрушены, а новым (под таковыми априори подразумеваются западные ценности) в органичном, не суррогатном виде появиться просто неоткуда. Причем характерно это не только для маргинализированных слоев, но в значительной степени и для квазисредних страт, психологически фрустрированных и беззащитных перед лицом частных экономических потрясений.

Картина современного города точно передана в последних рассказах Те Нин. К примеру, в своем рассказе «Кто заставит меня краснеть» писательница дает нам точную картину своего осмысления городского пространства. Она ставит целый комплекс проблем, актуальных для современного Китая: пропасть имущественная и психологическая, разделяющая представителей разных социальных групп города, девальвация элементарных моральных норм, сомнительность жизненных приоритетов людей. Рассказ написан в 2002 г., поэтому проблемы, затронутые здесь автором, еще не утратили новизны.

Круг основных действующих лиц рассказа ограничивается двумя людьми: Женщиной и Подростком. Анонимность героев в данном случае является средством подчеркнуть типичность поведенческих стратегий и мыслей персонажей. Вряд ли тут уместно искать попытки постмодернистской визуализации жизненного хаоса и абсурда, прием, которым пользовались многие европейские писатели, начиная с Ионеско, а Китае — некоторые представители авангарда 1980-х (например, Юй Хуа).

Действие рассказа происходит в наши дни в одном из городов, не относящихся к числу приморских мегаполисов. Зрелая (около сорока лет), обеспеченная и в этой связи весьма довольная собой Женщина прохаживается по своей элитной квартире и сталкивается с пустяковой на первый взгляд житейской проблемой. Бак на автомате с питьевой водой пуст, а дозвониться в службу доставки не получается. Это вынуждает Женщину отправиться на поиски фирмы по доставке воды, где она и знакомится с Подростком, подрабатывающим у дяди. Как раз здесь на грязной маленькой улочке, которую писательница описывает до мельчайших подробностей и происходит встреча двух миров: мира, где царит достаток и успех (мир Женщины), и мира Подростка, мира бедного семнадцатилетнего парня, вероятно, приехавшего из деревни к родственникам, в котором жизнь его проходит от зарплаты до зарплаты. Далее происходит диалог между двумя главными героями, который оставил в душе каждого из них такие же разные ощущения, какими разными были образы их жизней. Для Подростка Женщина ассоциируется с жизненным успехом, он хочет понравиться ей и рад услужить. Для Женщины же это всего лишь досадная неприятность из-за которой ей пришлось ехать в рабочие кварталы города.

Вербальные интеракции сугубо формализованы, отношение героев к происходящему фиксируется в их внутренних монологах, которые позволяют читателю понять, как относятся герои к той или иной ситуации. Внутренние монологи Подростка просты и не затейливы, Женщины – изобилует философскими рассуждениями и подчас ироничными замечаниями: «Подросток любезно ответил. Что знает ее адрес: Изящное побережье, дом 5, квартира 801. Женщина улыбнулась, но не из-за что у Подростка хорошая память, она улыбнулась тому, что это не прибрежный город, а потому этот район нельзя назвать побережьем». В завершение диалога Женщина просит не забыть доставить ей канистру с водой после обеда. Тут-то и происходит переворот. Подросток видит, что Женщина живет в другом мире, красивом, «первоклассном», он хочет стать частью этого мира и начинает искать для этого средства (к примеру, хочет украсть у своего сводного брата выходной костюм, чтобы поразить Женщину своим внешним видом). Он хочет, что бы она оценила, заметила и поняла это, чего, естественно не происходит, и каждый раз он наталкивается на презрение и непонимание, что доводит его до полного отчаяния. В нем просыпается ненависть, доводящая его до исступления, и в порыве гнева он пытается ее убить, пропадает малейшее чувство опасности и стыда, которые появляются лишь при виде нацеленного на него пистолета, который оказался всего лишь зажигалкой. Но Подростку и в голову не может прийти что оружие не настоящее, так как, по его мнению, у Женщины все «первоклассное» – квартира, машина, окружающие ее предметы, жизнь.

Вещи вроде шарфа, плеера и даже самого немудрящего костюма представляются для юного маргинала не просто предметами обихода, а знаками социального статуса, делающими человека чем-то большим, чем он есть на самом деле. Наушники плеера (даже если они сломаны и уже непригодны для прямого использования) становятся чем-то вроде магического объекта – теми самыми бусами, за которые переселенцы купили у индейцев Манхэттен. Он вставляет их себе в уши, полагая, что теперь все изменится. Но ничего не меняется. Для женщины Подросток, облаченный в эти «доспехи» остается все тем же человеком низшего сорта, только еще более смехотворным, нежели показался при первой встрече. «У нее возникло впечатление, что это не Парень тащит бак, а его костюм». Для нее он набор примитивных функций, назначение которого предоставлять ей, хозяйке жизни, полагающиеся услуги. Плохо отлаженный автомат с дурно пахнущими ногами (поэтому «пусть лучше не снимает обувь, входя в квартиру»). «Какое право он имеет приходить к клиентам в таком виде?» «И с какой стати она должна чувствовать неловкость за то, что он вынужден таскать на восьмой этаж двадцатилитровую канистру?» Рассказ заканчивается тем, что Подростка увозят на полицейской машине, для него ничего не изменилось в лучшую сторону, кроме того, что он нашел себе нового «золотого тельца» – пистолет, вещь, перед которой люди, по его мнению, испытывают стыд, которой они боятся. Женщина же теперь всегда, когда будет подниматься по лестнице, станет вспоминать Подростка и утешать себя мыслью, что не она виновата в том, что он так устал, таща бак на восьмой этаж.

Несмотря на колоссальную разницу в имущественном положении, оба героя рассказа поклоняются одним и тем же богам. Для них обоих мерило человека – принадлежащие ему артефакты. Женщина презирает Подростка за то, что он грязен и нищ, а тот ненавидит ее за то, что хочет быть таким же обладателем первоклассных вещей. Автор борется с меркантильным подходом к жизни и пытается обратить внимание читателей на духовную сторону. В этом рассказе Те Нин беспощадно обличает все пороки современного города, не оставляя места идиллическим утопиям и надеждам, смотрит на современность с жесткой позиции критического реализма.

Совсем другой взгляд на современный город и, следовательно, абсолютно другое осмысление урбанистического пространства и человека в нем раскрывает писательниц в рассказе «По улицам и переулкам». Где на смену острой критике приходят социальные утопии, причем не навязанные, а искренние. В этом рассказе она рисует город утопически идеальный, в духе «социального заказа». В рассказе «По улицам и переулкам» город продуманно выверен, его улицы «не слишком просторные, но и не узкие», ворота там «с мелодичными звонками», а за воротами – «тихие дворики». Писательница видит город через призму традиционного уклада, с его тихими районами хутунов, в которых человек обретает себя, находясь в социуме, не является отдельной ячейкой общества. Она указывает на проблемы, говоря, что люди оторваны друг от друга в этом урбанистическом пространстве, но проблема эта поправима, так как существуют каналы связи, роль которых выполняют улицы, по которым пролегает ежедневный маршрут почтальона Ню Сяоу, являющегося неким проводником, связующей нитью всего города. Он «начинал сознавать, что занимает в этом большом городе, центре провинции, место, значение которого принизить невозможно: тысячью нитей накрепко связан он с согражданам».

Ню Сяоу, устанавливающий связь между обителями города, гармонизировать всю эту массу, создает идеальное пространство.

В финале идеал достигает наивысшей точки. Если в начале повествования Ню Сяоу виде в своих клиентах безликую массу, лишенную индивидуального содержания, то в заключительном эпизоде он начинает воспринимать их как отдельные личности.

Таким образом в рассказах Те Нин мы видим два подхода – реалистический и подход автора-утописта.

Источник: http://www.chinapro.ru